картинка рандомна
(с.)Имхо одно из лучших исполнений на куроко-фесте евар!
Аомине/Кагами. По мотивам песни Канцлер Ги - Единственный враг.
Автор:
vena dihчитать дальше
Мне рассмеяться или плакать – я еще не решил;
Без сожаленья не проходит ни дня.
Я извиваюсь, словно змей, в оковах собственных сил:
Ведь не родился тот, кто сломит меня!
Меня всесильем при рожденьи Господь Бог отравил,
А я страдаю как последний дурак;
Я умираю в пустоте неразделенной любви –
Я жду тебя, о мой возлюбленный враг!
(с) Канцлер Ги - Единственный враг.
Зона похожа на песчаную бурю.
Один шаг за невидимую линию, стон дверей, луч света. Шаг туда, где воздух хрустит на зубах, белым песочным огнем выжигает мир, где под давлением гаснут звуки и тактильные ощущения по остроте сравнимы с лезвием ножа. Обычный человек задохнется и ослепнет.
Поэтому этот шаг для необычных людей. Кто-то прочертил границу, кто-то другой умирает от желания ее переступить. С шагнувших буря не сдирает кожу – обращается другим измерением, в котором можно всё: вести свое тело к пределу, за пределы, менять понятие предела.
Для кого-то там свобода и смех.
Аомине чувствует Зону, неясно, смутным очертанием на периферии сознания, куда нужно погружаться как на речное дно. Она не липнет к кончикам пальцев, будто готовый сорваться в броске мяч, но знание похоже на рефлекс, который можно пробудить в любой момент.
При желании, заглянуть за двери не составит труда.
Он не хочет.
Какой смысл? Никто ведь не шагнет следом.
Он помнит среднюю школу, те первые полутора года с ее начала, где пляска в тенях, пасы под носом соперника, жгучая разноцветная радость побед, пузырящая кровь. Время, когда «скука» и «баскетбол» были словами из разных книжек, стоящих даже не на соседних полках.
Помнит, конечно, но не вспоминает.
Аомине не сентиментален, причин для сожалений у него тоже нет. Возможно, тогда он злился. Но скука поглотила и это чувство, слишком утомительное, чтобы занимать какое-либо место в памяти.
Нельзя вступить в одну и ту же воду дважды.
Поэтому происходит иначе, баскетбол обнимает его как старая знакомая, когда-то родная, сейчас слегка поостывшая на фоне былой страсти. Он встречает ее без настороженности, хотя, пожалуй, стоило бы.
Когда касается баскетбола, Аомине не может не чувствовать. Попробуй запрети себе дышать.
У него масса поводов не делать подобных глупостей. И первый найденный пробуждает другие чувства - раздувает искры, казалось давно потухшие на пепелище.
Ему любопытно.
Скольких таких он переломил за последние года, словно не людей, а мокрый хворост, плохо прогорающий, гнущийся, но всё равно лопающийся об колено?
Тэцу и Сацуки что-то говорили. Будто похожи, не как близнецы, но отражением зеркальной глади, где рамкой служит время. Он видит это в игре, особенно когда новые свет и тень приносят команде очередную блестящую победу. В остальном…
- Вовсе не похожи, - бурчит Аомине себе под нос и кидает мяч в голову Кагами.
Он никогда не был идиотом.
- Ты опоздал! – обвиняет Кагами после того, как перестает громко ругаться и потирать ушибленное место, - Что за манеры, вызванивать в выходной и здороваться мячом по голове?!
- Надо было поймать.
- У меня нет глаз на затылке.
- От тебя шуму, как от Сацуки, - произносит Аомине, поднимая мяч с асфальта. Делает нормальную передачу, вздыхает при виде замешательства на лице соперника, - 1 на 1. Проигравший платит за обед.
- Кто сказал, что я буду с тобой играть?
- А ты не будешь? – поднимает бровь Аомине и от его улыбки Кагами ерошится ежом, на которого вот-вот наступят. Так легко спровоцировать. Но в подобной простоте лучше всего, незачем усложнять.
- Готовь деньги.
- Да я их как-то и не взял с собой.
- Ну ты сейчас получишь.
Они играют. Мяч притворяется солнцем между гигантами, вздумавшими перебросится светилом – скачет раскаленным оранжевым пятном из рук, печет ладони, вот-вот расплавит обод кольца над сеткой.
Он тратит массу усилий, чтобы удержать лицо и не дать улыбке забраться в уголки губ. Просто потому, что Кагами улыбается, открыто, с азартом, а Аомине пока не готов показать насколько именно этот азарт заразителен и как радует.
Он надавливает. В ответ толкают. Давит сильнее, и ему сопротивляются.
Аомине задумывается. Насколько хватит? Надавить сильнее? Уползет ли от него Кагами жуком из-под ногтя, не выдержав? Опыт средней школы говорит одно, неукротимые багровые всполохи в глазах соперника – другое.
Они не разговаривают, всё дыхание уходит в стук мяча и движение по площадке. Аомине слышит Зону, чует в запахе пота Кагами, она теперь всегда где-то за ним, манящая грозами под кожей.
Знает – Кагами тоже слышит.
«Откуда ты такой взялся?» - гадает Аомине и мысль выходит несколько удивленной. Где Тэцу нашел его? Любопытство приводит за собой другое чувство, которое заполняет голову теплой водой, не утоляющей жажду после окончания игры.
Ему интересно.
- Ты готовишь? – непередаваемым голосом спрашивает Аомине.
- Не хочешь – не ешь, - огрызается Кагами, занятый шипящей на него сковородкой. По квартире разносится запах масла. Затем жареного лука, специй. В желтом полосатом фартуке высоченный Кагами смотрится почти нелепо среди кастрюль и загогулин половников, одним своих угрюмым видом делает кухню меньше. В уверенной быстроте жестов нет ничего смешного, а аромат становится соблазнительнее. Аомине не поддается на провокацию.
- Ты готовишь, - повторяет он. В двух словах снова вопрос и сомнение, на которое можно обидеться.
- Разуй глаза, я живу один. Конечно, я умею готовить.
Аомине хмыкает, опирается локтями на разделяющую их полированную столешницу и разглядывает алый затылок. Пару мгновений решает, а не пойти ли исследовать просторные апартаменты? Он уже увидел баскетбольные журналы, диски с музыкой, где-нибудь под кроватью наверняка найдет журналы с девочками – вдруг чья-то коллекция придется по вкусу?
Решает отложить на потом – неожиданный талант занимает его куда больше.
Бесшумно обходит столешницу, останавливается за широкой спиной Кагами, чтобы с помощью небольшого преимущества в росте посмотреть на овощи в сковородке.
- Пожарь бифштекс, - предлагает Аомине и Кагами вздрагивает, не ожидая услышать низкий голос прямо над ухом. Смотрит на него грозным взглядом, потраченным впустую.
- Не подкрадывайся. И я не вызывался готовить по твоему заказу.
- Я выиграл, - напоминает Аомине. Овощи хорошо пахнут, в холодильнике наверняка дожидается еще что-нибудь вкусное, но он хочет воспользоваться правом победителя. Заодно проверить глубину чужого таланта.
- У меня тоже не было денег! Только это не значит, что я буду прислушиваться к твоим прихотям, - раздраженно кривится Кагами, мастерски орудуя лопаточкой и заставляя овощи прыгать по поверхности, а не за ее границами. Не устает хмуриться, - И мы вообще не друзья.
Мол, не забывайся, будь благодарен за кормежку и заткнись. Аомине отказывается сдаваться. Подается вперед, глядя на чужой висок.
- Кагами-кун, приготовь бифштекс.
- Не строй из себя Куроко.
Задумчивое молчание.
- Тайга, пожарь бифштекс.
- Думаешь, что переход к имени сделает нас друзьями?!
Опять молчание, в котором Кагами стискивает рукоятку лопаточки, опасаясь следующей выходки упрямца. Который, кстати, по-прежнему стоит за спиной, спокойно дышит и явно никуда не собирается отходить.
- Бифштекс, Тигр.
- Теперь «милая кличка»?!?! Сдурел!? Как сильно вообще ты хочешь этот несчастный бифштекс? – взрывается Кагами, осатаневший с настырности соперника. Аомине невинно округляет глаза, отчего хочется треснуть по наглой роже, - Не бифштекс, но мясо тоже будет! Отойди, мешаешь!
Подсовывает острый локоть в ребро Аомине, вынуждая сделать шаг назад.
- Вот так бы сразу, - произносит Аомине, потирая ушибленное место, - А то овощи, овощи…не испорть блюдо.
Мстительно пинает хозяина дома в голень, усмехается на ругань, но всё же уходит к столику посреди комнаты, чтобы не получить раскаленной сковородкой по макушке. Журнал с новостями NBA помогает скоротать время, пока Кагами не выставляет на столик тарелки, которые можно облизывать только за один лишь вид наготовленного. А уж аромат…
- Не лопнешь? – со скепсисом спрашивает Аомине, сравнивая содержимое. На стороне Кагами высится именно что горка, не менее аппетитная, но размеры поражают вместимостью желудка.
- За меня не волнуйся, - конец фразы тонет в движении палочек. Даже взгляд под густыми бровями получается не слишком злобный – приоритет отдается голоду. Аомине пару секунд наблюдает за магическим исчезновением еды с чужой тарелки, пробует мясо из своей порции.
«Вкусно» - с изумлением понимает он. Крепче сжимает палочки, всерьез приступая к обеду. Пахло-то превосходно, но Сацуки иногда тоже удавался этот фокус.
- Ты готовишь, - вслух говорит Аомине почти заевшее, не прозвучи там нотка удивления. Перед ним дурак, соперник, практически враг, но к хорошей пище у него однозначное отношение, - И готовишь вкусно.
- Да? Обычное же блюдо-то, – поводит плечом Кагами. Он занят тарелкой так, что щеки распирает, но утоление первого голода влияет непосредственно на благодушие. Поэтому на Аомине смотрит без неприязни. А может он всегда так на людей смотрит, не только разделяя один стол.
«Он играет в баскетбол, никогда не сдается, выигрывает, выигрывает у Меня, вкусно готовит, - перечисляет Аомине, - Что еще он может?».
Не знает толком, что испытывать по этому поводу, чувствует завязанные на одном человеке ниточки собственного внимания, теперь такие крепкие, что тяни – не порвешь.
Думай он о прошлом, получилось бы «Где ты был раньше?».
Аомине живет настоящим. Не отворачивается от будущего, неоднозначного под влиянием новых факторов.
«Что еще?..».
Он заканчивает с едой, приятной сытостью согревшей желудок, подпирает голову рукой, наблюдая за теперь уже неторопливым обедом Кагами. Произносит после размышлений:
- Из тебя получится хорошая жена.
И смеется хрипло, когда Кагами давится, вспыхивает злостью, еще чем-то тоже вспыхивает, похожим на смущение, тянется через низкий столик прибить гостя.
Ему весело.
@темы:
#умеют же люди!#,
да будет щастье!